Миллионам мужчин, которых коснулась травма аборта, могут принести пользу духовные упражнения «Виноградник Рахили».
‘Father and Baby’ (photo: Simon Dannhauer / Shutterstock)
‘Он обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам их’ (Малахия 4:6)
“Бывали ли Вы на реколлекциях «Виноградник Рахили»?” – спросил меня священник после исповеди.
Я покачал головой и взглянул на него. Это был очень неожиданный вопрос, показавшийся мне случайным, — и именно это привлекло моё внимание. Хм... «Виноградник Рахили»? … Я знал, что это как-то связано с исцелением пост-абортного синдрома. Во время исповеди я просто упомянул, что был причастен к аборту десятилетия назад, но получил отпущение греха и пытался оставить всё это в прошлом. Кроме меня об этом знала моя жена и пара самых близких друзей… Это было и прошло. Зачем снова обращаться к этому трагическому событию? Какой смысл?
“Полагаю, Вам стоит об этом подумать”, - продолжал мой исповедник, - “Похоже, что время пришло”.
Как оказалось, священник был прав, и теперь я очень благодарен, что он последовал своему чутью, или вдохновению Святого Духа, кто знает, чему? — и задал мне этот вопрос. Конечно, это был не столько вопрос, сколько вызов и приглашение. Было ли у меня мужество вступить в схватку с моим болезненным прошлым? И смогу ли я проявить достаточно смирения, чтобы принять служение исцеления, уже получив отпущение греха? “Да”, - сказал я священнику, - “возможно, Вы правы. Я подумаю. Спасибо“.
«Виноградник Рахили» – это духовные упражнения на выходных, которые в 80-х годах выросли из общественной инициативы Терезы Кармински Бёрк. Став клиническим психологом, Тереза Бёрк заинтересовалась исследованиями болезненных последствий аборта, и этот академический интерес привёл к созданию программы духовных упражнений, которые помогают избавиться от этих страданий и обрести внутренний мир.
Мне было нетрудно найти подходящие реколлекции, потому что на сайте «Виноградника» есть контактная информация координаторов служения не только в Соединённых Штатах, но и по всему миру. И записаться было очень просто: короткая переписка по электронной почте, и вот, я уже заполнил простую анкетку, чтобы в общих чертах описать свою ситуацию, имеющую отношение к теме. Сразу было обозначено, что важным условием является конфиденциальность – и со стороны ведущих, и со стороны участников. Плюс к тому, всё было буквально пронизано надеждой, что в каком бы исцелении я всё ещё ни нуждался, оно возможно, и что духовные упражнения будут важной частью этого исцеления.
Более того, из введения к духовным упражнениям стало очевидно, что большинство тех, кто проводит эти упражнения, сами получили то же исцеление: те женщины, которые ведут упражнения не понаслышке знают, что предшествует исцелению, и что оно влечёт за собой. Узнать это было утешительно само по себе, но ещё это был знак, что исцеление приносит глубокое сочувствие к тем, кто затронут абортом, и часто вызывает желание помогать им пройти этот путь возвращения к целостности.
В общем, я пошёл — несмотря на свои опасения и страхи. Когда я уже выходил из дома, жена меня подбодрила: “Всё будет хорошо”, - сказала она, - “Священник был прав – время пришло”.
Чтобы сохранить анонимность, я выбрал реколлекции очень далеко от дома. И это дало мне ещё одну возможность: у меня была масса времени молиться, молиться, молиться в пути. Когда я добрался, меня встретили организаторы. Приём был самый дружеский и гостеприимный. Я устроился в комнате, и успел перед началом просмотреть те материалы, которые меня там уже ждали.
На первой встрече я познакомился с остальными участниками (все – женщины) и с ведущими, включая священника. «Виноградник Рахили» не только для католиков, хотя он определённо пронизан католическим духом и сакраменталиями. На протяжении всех выходных было много разговоров в группе: мы делились своими историями, своими ранами, своими вдохновениями и озарениями, но ключевое звено проживания «Виноградника» — это сенсорный и эмоциональный опыт. «Виноградник Рахили» строится на отрывках из Библии, воссоздавая казавшуюся утраченной связь с реальностью как самого аборта, произошёл ли он несколько недель назад или полвека тому, так и со всеми теми последствиями, которые пошли от него по всей последующей жизни, как круги по воде от брошенного камня.
Главное звено этой реальности – это крошечная девочка или крошечный мальчик, которые стали непосредственной жертвой каждого аборта. Реколлекции не только делают очень конкретным и реальным тот факт, что каждый участник имел ребёнка или детей, которые умерли при аборте, но и создают пространство, в котором мы можем встретиться с этими детьми. Дать им имена. Говорить с ними. Искать их прощения. Не звучит ли это банально? А может быть наоборот – странно? Признаю, что всё это, действительно, так звучит, даже когда ты находишься внутри этого процесса и непосредственно в нём участвуешь.
И всё же, скажу я вам, это и должно быть именно так! Это было очень мощное переживание, и не только для меня, но и для множества женщин: стать свидетелями наконец-то — наконец-то!, совершившегося примирения со своими абортированными детьми, с Богом, с самими собой. Я это видел, я это слышал, я это прочувствовал. Мы все проливали слёзы, вновь и вновь, мы вместе переживали скорбь, которую не решались признать всё это время после аборта. Какой это дар для всех этих женщин, для их любимых, их семей! Какой дар это для меня!
Кульминацией реколлекций стало Поминальное богослужение, на котором каждый из нас мог выразить своё горе, признать наше раскаяние и вверить утраченных нами детей Небесному Отцу физически ощутимым образом. Каждый из нас встал и прочитал личное письмо своим утраченным сыновьям и дочерям. Чтобы дать вам представление, как это было, я приведу немного подредактированное моё письмо Адеодатусу. Это имя я дал своему ребёнку, по примеру св. Августина. Оно означает “данный Богом”.
«Адеодатус, мой дорогой сын, мне так горько, что как отец я потрепел поражение. Хорошие отцы обеспечивают своих детей, защищают их и подают им, особенно сыновьям, пример подражания Христу. Ничего этого я для тебя не сделал, и мне очень стыдно за это.
Да, обстоятельства твоего прихода в мир были совсем неидеальными: всё было сложно и обманчиво, угрожало предательством и вызывало страх. И всё же ты был, был настоящим реальным человеком. Ты пришёл в мир как дитя Божье, и моё дитя. А я просто стоял рядом, пока другие отнимали у тебя жизнь. И мне жаль, ужасающе жаль…
Теперь я знаю, что ты простил меня, потому что ты теперь со Христом, а я знаю, что невозможно быть с Ним рядом, если не любишь, как любит Он, если не прощаешь, как прощает Он. Ведь Он – Добрый Пастырь, образец такой заботы, защиты и отцовства, которым я для тебя не стал… Но у меня есть надежда. Разделишь ли ты со мной эту надежду? У меня есть надежда, что я могу расти – продолжу расти, особенно после этих выходных, расти в уподоблении Христу Доброму Пастырю.
Знаешь, сынок, Бог доверил мне ещё детей, уже после того, как ты умер…. Должно быть, Он видел, что у меня есть потенциал стать хорошим папой – заботливым защитником и надёжным кормильцем, хорошим примером. Иначе, зачем бы Он дал мне ещё несколько вторых шансов? Я очень постарался быть хорошим отцом для твоих братьев и сестёр. Правда, у них другая мама… Я знаю, что часто терпел неудачи, иногда совершенно оглушительные. Но я делаю для этих моих детей всё, что могу. И как бы я хотел, о, как бы я хотел!, иметь возможность делать то же и для тебя!
Увы! У меня больше нет такой возможности… Но я верю, что ты прощаешь и любишь меня. Можешь молиться за меня? Молись, пожалуйста, за мою жену, маму твоих братьев и сестёр. И за них тоже молись, пожалуйста. Молись, чтобы все мы оставались в близости со Христом или вернулись к Нему как можно скорее.
И молись, прошу тебя, за свою маму, и за своих братьев и сестёр из её семьи. Им я тоже желаю исцеления и обретения целостности, но не могу им в этом помочь… Зато я могу молиться за них и прошу тебя: присоединись ко мне в этой молитве.
Я люблю тебя, Адеодатус. Я жду нашей встречи, чтобы однажды представить тебя всей семье. Какая это будет радость! Какая будет радость!
Можете представить себе эту картину? Можете представить себе тот невероятный катарсис, который испытывал каждый из нас, читая письмо своим утраченным детям и друг другу? Это, конечно же, не заменяет воссоединения с Богом и Его Церковью в таинстве покаяния за каждый акт аборта. Но исповедь и отпущение греха – это только начало воссоединения необходимое, чтобы мог начаться процесс нашего иcцеления от трагических последствий каждого аборта. Могу сказать вам, что «Виноградник Рахили» – это хорошее время и место, чтобы продолжать этот процесс. Благословенное время и место глубокого мира и подлинного примирения.
Пока я проделывал свой длинный обратный путь домой, меня переполняла благодарность, и я чувствовал такую лёгкость духа, которую могу сравнить только с давним переживанием после Первого Причастия. Но было ещё кое-что, от чего мне было не по себе: «Почему я был единственным отцом, который участвовал в реколлекциях?». Организаторы рассказали мне, что мужчины приходят к ним на реколлекции совсем нечасто, и я подозревал, что это общая закономерность. Почему? Очевидно, что отцы абортированных детей страдают иначе, чем матери, и тем не менее и их раны совершенно реальны. Есть миллионы женщин, переживших аборт, которым «Виноградник Рахили» может пойти на пользу. А это значит, что есть также и миллионы таких мужчин – среди ваших друзей, среди ваших коллег по работе, среди тех, кто сидит рядом с вами на скамейке в церкви. Они тоже могут получить пользу, не говоря уже об их жёнах и детях, которым это тоже пойдёт на пользу, хотя и косвенным образом.
Возможно, единственное, что требуется, это приглашение. Что-то насколько простое как вопрос: “Ты когда-нибудь бывал на реколлекциях «Виноградник Рахили»?” Мне этого оказалось достаточно, чтобы моя жизнь изменилась.
Перевод на русский - Наталья Проскурина
